Я спросил его: "Почему вы отгородились от всего мира? Мелькор пленен - зачем нужны вам эти неприступные горные стены, почему не хотите вы дать Свет всей Арде?"
"Мелькор пленен, но плоды его злобы живут"-ответил мне Ауле,-"Зло нарушило наш изначальный замысел, изказило наши творения. Только здесь, за Великим Морем, за стенами Пелори можем мы не опасаться Искажения. Здесь собрали мы все то, что смогли спасти от него."
"Что же такое Искажение?"
"Мы создавали Арду не для себя. Еще до начала времен было открыто нам, что станет она домом для Квенди и Атани, и мы трудились, чтобы мир стал лучше, и чтобы не знали горя живущие в нем. Но не таков Мелькор. Он хотел править этим миром в одиночку, и не хотел иной власти, кроме абсолютной. Его мысли, его желания, его дух - его тень накрыла Арду, проникла в каждый камень, каждый ручей, каждую травинку. Он хотел вечно обладать всем этим, хотел, чтобы мир не знал иных законов, кроме установленных им. Он - во всем. Он даже в тебе, ибо проснулись Квенди во Внешних Землях."
"Но не значит ли это, что он имеет власть надо мной?"
"Твое тело - дом твоей fea, и подчиняется только ей. Он не смог бы подчинить тебя, подавить твою волю или вырвать hroa из под власти fea."
"Можно ли исцелить Искажение?"
"Благословенный Свет Древ изгнал его из этого края. Но мы не смеем открыть его всему миру, ибо не знаем, какая из сил возобладает. Возможно, если Мелькор одумается и оставит свои прежние заблуждения, он поможет нам исцелить этот мир."
"Ждать милости от врага - достоино ли это Валар? Но я хотел спросить о другом. Мелькор частью своего духа слился с Ардой, чтобы управлять ею. Способны ли вы на такое?"
"Любое наше творение создавалось таким образом. Но мы не жаждали власти, и после завершения работы мы отпускали свои творения, забирая из них свою силу."
"А мы, есть ли у нас этот дар?"
"Ты проделываешь это почти всякий раз, когда новое изделие выходит из твоих рук"-улыбнулся Ауле,-"Замечал ли ты, что если не вкладывать душу в работу, если она тебе не интересна, то изделия получаются намного хуже? В ином же случае ты на время работы делишся с вещью частицей fea, и она словно оживает и тебя в руках. Именно поэтому так опасно излишне привязываться к своим творениям. Если не отпустить вещь от себя, то часть твоей души останется с ней. Жизнь без нее будет тебе в тягость, а если эта вещь будет уничтожена, то и тебе будет нанесена жестокая рана. Счастлив тот мастер, который с легким сердцем расстается с творениями своих рук."
Сайрон отложил рукопись в сторону. Эта часть была понятна - вот так бы и со всеми! К сожалению, Феанаро оставил после себя только отрывочные записи, а большая часть его знаний была утеряна. В соседнем тексте Феанаро пишет, что потратил много времени на изучение данного вопроса, и добился интересных результатов. Что за результаты - прямо не сказано. Написано это было в Амане, так что, очевидно, подразумевалось, что любой заинтересовавшийся данным вопросом мог просто пойти к автору и спросить все у него самого...
За окном сгущались сумерки. Сайрон давно потерял счет дням, которые он провел, пытаясь разобраться с этими записями. Но они того стоили - в этом он не сомневался. К примеру, Феанаро пишет: "Fea обитает внутри hroa, и посредством него влияет на мир. Fea принимает некое решение, отдает команду hroa, а hroa исполняет ее. Fea и hroa, hroa и мир. Это безупречная цепочка, но нельзя ли исключить одно из звеньев? Я прихожу к выводу, что это происходит довольно часто." И далее: "Сознание - ключ ко всему. Чтобы достичь вершин мастерства, нужно не просто вкладывать частицу fea в творение, но делать это осознанно, изменяя свойства предметов по своему желанию." Очевидно, Феанаро это удалось. Сайрон пока не добился успехов. Здесь, похоже, нужна была невероятная сила воли и способность к ее концентрации. К тому же мешало то, что Сайрон не был особо искусен в каких-либо ремеслах, так что само создание любого предмета представляло для него немалую трудность.
Решение было найдено на следующий день. Сайрон как раз стоял посреди одного из залов Химринга, невидящим взглядом уставившись на украшенный рунами большой щит на стене и рассеянно кивая в ответ на слова Линтара, который требовал более активного участия в деятельности Ордена, когда его осенило. Феанаро, очевидно, мог реализовывать свои идеи напрямую, накладывая мысленные образы на создаваемые предметы. Процесс, сродни osanwe, только гораздо сложнее. Сам Сайрон был на это не способен, но ведь существовал иной путь. Тот же Феанаро усовершенствовал алфавит Румила, так что теперь существовало средство выразить любую мысль в виде последовательности рун. Сайрон очнулся, сказал Линтару: "Да, обязательно", и сбежал.
Мастера Химринга были немало удивлены, когда Сайрон высказал желание учиться у них работе по металлу. До этого он совершенно не интересовался такими вещами, а сейчас приступил к учебе с таким рвением, что вскоре овладел ремеслом почти в совершенстве. Главным образом, его интересовала гравировка, резьба и прочие подобные предметы. Наконец, он принял решение опробовать свои теории на практике. Для пробы он взял меч - простой прямой клинок с руку длиной. Сайрон неделями почти не выходил из мастерской, и в конце концов меч совершенно преобразился.
Режущие кромки и металл на палец от них остались чисты, но в середине клинка с обеих сторон произошли изменения. Начиная почти от кончика меча и до самой гарды были нанесены руны. На самом кончике - oeg, "острие". Сайрон, нанося руны, ощущал, как в его сознании возникают образы. Острые ледяные пики Севера. Шипы на кустах. Тонкие иглы. Далее - rhisto, "режущий". Когти орлов. Жесткая трава Арамана. Алмазный резец. Magol, "сражаться", затем сразу goth, "враг"...
Результат вызвал оживленные дискуссии по всему Химрингу. Меч, правда, не превзошел творений величайших кузнецов, но все равно, всякий взявший его в руки сразу ощущал заключенную в нем силу. В Ордене все оценили работу Сайрона, но разошлись во мнениях относительно дальнейшего развития идеи. Линтар, к примеру, считал, что руны следует заменить изображениями, так как они лучше передают образы. Менелдир, напротив, утверждал, что путь избран правильный, но отдельные слова нарушают цельность творения, и пользоваться следует фразами. Сайрон отмалчивался. Непривычная работа сильно истощила его физические и духовные силы. В конце концов, он принял приглашение Менелдира отправится вместе с ним в Нарготронд - ему нужно было многое обдумать, а по возвращении можно будет приняться за работу с новыми силами.
Менелдир, Сайрон и еще несколько эльфов остановились на ночь на берегу реки. Эсгалдуин тихо шумел, обтекая прибрежные камни, но в остальном стояла тишина. На востоке небо уже посветлело, и в этом свете на севере виднелись темные вершины гор, а на юге - серые полосы тумана над болотистыми лугами. Там лежала Завеса Мелиан, преграждая путь в Скрытое Королевство. Менелдир, который тоже смотрел в ту сторону, спросил:
- Как может одна Мелиан своей силой охранять весь Дориат? Да еще и пропускать только тех, кого хочет. Неужели она наблюдает сразу за всеми границами?
- Мелиан - Майа. -ответил Сайрон,- Ее тело - как одежда для нас, оно меньше сковывает ее дух. Майар гораздо лучше нас владеют силами своих fea, так что создать Завесу, должно быть, было для нее нетрудно...
Тревожный крик одного из часовых прервал их разговор. Небо на востоке становилось все светлее, но с севера надвигалась тьма. За несколько мгновений она накрыла весь отряд, и Сайрон с Менелдиром потеряли друг-друга из виду. Сайрон услышал проклятия Менелдира, а затем звук вытащенного из ножен меча. Сам он попытался разглядеть источник тьмы. Он видел мягкие тени травы под ногами, быстрый бег реки, светлые фигуры своих спутников, острое сияние оружия в их руках. Позади него переливались в воздухе полупрозрачные лабиринты Завесы. А впереди, в самом сердце Тьмы, копошилась отвратительная тень. Расплывчатым пятном мелькали многочисленные ноги, на жвалах дурманящими каплями чувствовался яд, а в разуме - злоба и голод. Остальные, похоже, тоже смутно ощущали присутствие тени - они повернулись в ее сторону и направили на нее оружие. И тут, вслед за волной Тьмы накатила волна ужаса и отвращения. Тело отказывалось повиноваться, руки с оружием бессильно опускались.
"Fea и hroa, hroa и мир. Это безупречная цепочка, но нельзя ли исключить одно из звеньев?"
Сайрон понял, что сам он вовсе не испуган. Его тело застыло, парализованное ужасом, но разум продолжал работать. И Сайрон ощутил, как спокойствие и уверенность наполняют его. Он знал, что делать дальше. Мысли его обретали форму, он чувствовал, как начинает меняться окружающий его мир, и как тогда, в мастерской, он вырезал руны на клинке, так и сейчас нужные слова помогут закрепить требуемый образ в ткани мира:
- Sule leithiala, maetha i daethlingenen!
И налетел ветер. Его порывы разрывали Тьму в клочья, унося ее, подобно обрывкам паутины, на запад, в сторону моря. Менелдир и его спутники увидели, как в вихре осенних листьев рвутся липкие нити страха, а прямо перед ними корчится на земле огромная, похожая на паука тварь. Стрела, выпущенная одним из воинов, вонзилась ей в глаз, и тварь отступила. Неловко, боком, она отползла от отряда, а затем с поразительной скоростью кинулась прочь, на север. Ее никто не преследовал.
Они нашли Сайрона лежащим на траве, и Менелдиру на мгновение показалось, что его тело просвечивает насквозь - настолько он выглядел истощенным. Тем не менее, он был в сознании, и когда его подняли и понесли на плаще, даже попытался что-то сказать. Но тут силы оставили его, и он окончательно погрузился в свои видения.
Сайрон пришел в себя, и некоторое время просто лежал и смотрел в потолок, недоумевая, откуда же он взялся. Через некоторое время у него хватило сил повернуть голову, и он обнаружил, что лежит на кровати в небольшой комнате, из окна которой были видны бескрайние поля, покрытые желтеющей осенней травой. В комнате, кроме него, находился только один эльф, сидевший в кресле рядом с кроватью. Сайрон сразу узнал лорда Куруфина. Тот улыбнулся и сказал:
- С возвращением тебя. Вообще-то, дай им волю, сюда набилось бы пол-замка, но я их всех выгнал. Но если все узнают, что ты поправился, боюсь, я их не удержу, так что готовься отвечать на вопросы. Но, пока никого нет, я могу ответить на твои.
Сайрон несколько раз моргнул и спросил:
- Где я?
- В моем замке на Аглоне, разумеется. До Нарготронда вы не добрались - твоим товарищам не хотелось тащить тебя всю дорогу, - Куруфин еще раз улыбнулся, и Сайрон очнулся окончательно.
- С ними все в порядке?
- С ними настолько все в порядке, что этот Менелдир уже успел за это время как-то сообщить о случившемся Маэдросу, и его посланник дожидается тебя вместе со всеми. Ума не приложу, как он ухитрился это сделать - готов поклястся, что ни один из твоих спутников не выходил из замка. Надо будет ради интереса устроить проверку - похоже, у Майтимо даже здесь есть осведомители...
Сайрон снова смотрел в потолок. Его наполняло спокойствие, к которому примешивалось уже давно знакомое чувство. Мир раскрывал перед ним все новые свои грани, и, что замечательно, конца этому видно не было.
Еще так многое предстояло узнать...
|
|