Первый год Первой эпохи, до первого восхода Солнца
Северный ветер взметнул пепел и понес его, развеивая над низкорослым ракитником.
Карнистиро вдруг наотмашь упал на сухие травы. Макалаурэ шагнул к нему, медленно опустился на колени, расстегнул брату ремень шлема. Тот лежал, как мертвый, и Макалаурэ застыл над ним, отрешенно глядя перед собой. Близнецы стояли, прижавшись друг к другу. В их взглядах еще держалось недоумение. Они изо всех сил старались не пустить происшедшее в свое сознание.
Послышался сдавленный стон. Куруфинвэ отвернулся, стиснув зубами кожаный браслет. Тиелкормо упорно смотрел на обнаженное лезвие своего меча.
Майтимо чувствовал, как муторно покачивается земля у него под ногами. Глаза застилало горячей влагой. Ему самому нестерпимо хотелось закричать, броситься на землю, дать волю слезам, пока не накроет спасительное беспамятство. Но это невозможно. Его братья и все пять сотен воинов вокруг держатся лишь потому, что держится он. Он сейчас самый сильный из них…
И самому сильному бывает нужна поддержка, и самому храброму – защита. Вдруг остро захотелось увидеть мать. Положить голову ей на колени, рассказать, чем обернулся их отчаянный порыв. И мать, как в детстве, накроет ладонями его бесшабашную голову, скажет несколько спокойных слов, от которых все станет просто и ясно.
Но мать далеко, за Морем, и не встретиться с нею больше. Разве что в залах Мандоса, откуда им – всем ушедшим из Валинора - не обещано возврата. Сами они выбрали этот путь, сами произнесли великую клятву. И только что повторили ее здесь, под серым небом Эндора. А значит, надо жить и быть сильнее самого себя!
Майтимо глубоко вдохнул и задержал дыхание, стараясь успокоить колотящееся сердце. Он кожей ощущал направленные на него взгляды дружинников. Те молча спрашивали: что делать теперь?
Вдруг золотистый скакун Карнистиро насторожил уши и злобно фыркнул. Забеспокоились и остальные кони, сбились в плотную кучу, повернувшись мордами в сторону равнины.
Между полуоблетевших ракитовых кустов возникла темная фигура. От нее исходило дыхание недоброй силы. Все нолдор, кроме лежащих без сознания раненых, потянулись к оружию.
Стоявший среди ракит медленно поднял пустые руки.
-Будьте милостивы, воители, я посланец мира! – раздался голос, низкий и глубокий, как звон колокола.
Звук этого голоса проникал в сознание, обволакивая и поглощая его, а темная фигура медленно росла.
Майтимо встряхнул головой. Пришелец снова обрел обычный рост эльдар.
-Если ты посланец, то от Врага. Можешь подойти. Но почтения не жди, потому что с прислужниками воров не говорят уважительно.
Тот поклонился и шагнул вперед.
Кони, храпя, стригли ушами, готовые броситься на пришельца. Майтимо жестом велел увести их в сторону. Дружинники быстро подозвали лошадей. Только Кулурион, нравом подобный своему всаднику и белая Нимлоссэ стояли на месте, угрожающе раздув ноздри.
Майтимо чуть оглянулся: Карнистиро все еще был в обмороке, и Макалаурэ дыханием согревал его руки.
Пришелец остановился в десятке шагов от нолдор и поклонился еще – гораздо ниже, чем требовала вежливость. Всем видом своим он походил на эльдар. Но правильное лицо его было бело и неподвижно, как гипсовая маска. Темные глаза казались обсидиановыми линзами, вставленными в эту маску. Красные губы шевелились чуть не в такт произносимым звукам.
-«Плохая подделка», - прозвучало в сознании Майтимо. Ему стало легче оттого, что Тиелкормо овладел собой.
-Это не посланник, а лжец и шпион!
Карнистиро одним движением вскочил на ноги и с быстротой куницы бросился на пришельца. Майтимо успел заступить ему дорогу. Кольчуга зазвенела о кольчугу, звякнули, столкнувшись, стальные наручи. Несколько мгновений они молча боролись. Старший одолел, прижав руки брата и заставив выпустить меч.
-Как они могут… сейчас… сразу после… - Карнистиро задыхался от ярости и усилий высвободиться.
Майтимо резко прижал его голову к своему плечу, чтобы заставить замолчать.
-«Ни слова! Чем позже они узнают…»
Макалауре бережно, но крепко взял Карнистиро сзади за локти. Тот не попытался вырваться. Макалауре обнял его за плечи, накрыв заодно своим плащом, и увел к младшим.
-Я говорю с вождем нолдор? – в тоне пришельца почудилась насмешка.
-Этим отрядом командую я, - ответил Майтимо холодно.
-Я имею честь говорить с Майтимо, старшим сыном великого Куруфинвэ, прозванного среди нолдор – о, ненапрасно! – Пламенным Духом?
-Да, ты угадал.
«Если это и шпион, то дурак», - сказал Тиелкормо.
-Мой властелин велел сказать вам… - пришелец будто споткнулся, - … велел передать, что он не ожидал удара такой мощи. Он переоценил свои силы и недооценил ваши храбрость и искусство. Поистине, мой властелин рассчитывал сбить вас в море первым же натиском. Но вы… - опять замялся посланник, - … вы сумели разгромить и уничтожить почти все его силы. Мой властелин признает, что вы, нолдор, действительно величайший народ мира.
-«Сложить эти похвалы в мешок, добавить камней и бросить в глубокую воду», - заметил Тиелкормо, но лицо его было бесстрастно.
-Мой властелин признает свое поражение в войне с вами и предлагает достойный мир. Он желал бы встретиться с одним из ваших вождей, чтобы обговорить условия этого мира. Мне дозволено довести до вас: властелин готов уступить вам все земли южнее этой равнины, если вы пожелаете поселиться здесь; или один из Сильмариллов, если решите вернуться на свою родину за море…
-Один? – резко поднял голову Куруфинвэ.
-Я лишь передаю слова моего властелина, - посланник отвесил ему отдельный поклон.
Майтимо жестом попросил всех молчать.
-Если вдруг мы согласимся на переговоры с тем, кого зовешь ты липким словом «властелин», а мы – просто Врагом, где состоятся эти переговоры?
-Пусть ваш высокородный посланец спустится к истокам Великой реки и установит свое знамя. Мы тоже поднимем свой знак, и встреча состоится на открытом месте.
-Мы выслушали тебя и поступим так, как сочтем правильным. Можешь идти.
Пришелец снова поклонился и быстро-быстро заскользил прочь: затылком вперед, белым лицом к нолдор. Так и скрылся за кустарником.
-А, и не такое видали! – махнул рукой Тиелкормо. – Что будем делать, Майтимо?
-Решим. И не здесь. Вернемся в лагерь и поскорее. Сейчас соорудите конные носилки и уложите на них тяжело раненых.
Горная тропа была узка. Ехать можно было только по двое, то и дело сталкиваясь стременами.
На маленькой площадке под скалой Тиелкормо одержал коня и поравнялся со старшим братом.
-Как я понимаю, ты уже решил согласиться на переговоры?
Майтимо молча кивнул.
-Не вижу смысла. То, что нам хотели сказать, мы уже услышали.
-Подожди. Сейчас мы поднимемся на перевал, и ты увидишь, в чем смысл переговоров. Ты прошел с отрядом по предгорьям, зрелище будет для тебя новым.
На седловине тропы они пропустили мимо себя последних воинов и повернулись в северную сторону. Ветер здесь завывал в трещинах скал, рвал их плащи и косицы на шлемах.
Майтимо наклонился к брату:
-За этими тремя горными пиками – целая страна! Та чернота над горами – не грозовая туча, а дым бесчисленных кузниц! Нам придется брать эту крепость, а это будет очень непросто!
Серые глаза Тиелькормо расширились. Он потрясенно смотрел на подоблачные пики, пока северный горизонт не закрыла белесая пелена. В лица феанорингов ударила сухая снежная крупа. Тогда они повернули коней и рысью пустились догонять отряд.
Сумрачные горы загораживали морской берег от северных ветров, и в долине вокруг озера листья на деревьях только начали желтеть. Но воды уже были холодны, темны и прозрачны.
-С тех пор, как пристали к этому берегу наши корабли, мы не видели звезд, - тихо сказал Макалаурэ.
-Может, хоть весной эти тучи разойдутся, - вздохнул Амбарто. – Бывает здесь весна?
Карнистиро катал ногой по песку круглую гальку.
-Зачем нам соглашаться на переговоры, Майтимо? Снова слушать бесконечную ложь, ожидая удара исподтишка? – спросил он, глядя на свою игрушку.
-Майтимо прав, - Тиелкормо говорил твердо. – Крепость Врага сходу не возьмешь. Нам следует укрепиться по-настоящему, а не сидеть за таким вот частоколом. Хорошо разведать местность, найти слабые места в обороне Врага. А на все это нужно время. Куруфинвэ вскинул черноволосую голову:
-Сколько времени нам надо?
-Чем больше, тем лучше, - ответил Майтимо жестко. – Сейчас мы к войне не готовы.
-И кого ты пошлешь на переговоры? – спросил Макалаурэ.
-Мое предложение, мой и риск.
-Да лучше я поеду! – Карнистиро ударом ноги отправил голыш далеко в озеро и резко повернулся к братьям.
Близнецы дружно рассмеялись, улыбнулись и старшие. Лицо Карнистиро как всегда залило ярким румянцем, он прикусил губу. Майтимо положил руку ему на плечо.
-Когда настанет время вновь объявить войну, лучшего посла нам будет не найти. Но пока нам необходимо тянуть перемирие.
-Верховный вождь не имеет права рисковать собой, - глядя в глаза брату, сказал Макалаурэ. – Кто заменит тебя здесь?
-Ты. Твои воля и рассудок смогут удержать всех от опрометчивых поступков.
-Риска можно избежать, - Тиелкормо сухой веткой начертил на песке прерывистую линию. – Вот холмы у топей в истоках реки. Если поднять знамя у их подножия, Врагу не будет видно, что делается с предгорной стороны. А скрытая там конница по тревоге одолеет склон и поле тремя сотнями прыжков. Эти уродливые твари, что пытались преградить путь моему отряду, не выдерживают удара таранными копьями и рассыпают строй. А потом их недолго будет выбить стрелами и вырубить.
-И сколько всадников ты прикажешь мне взять с собой?
-Разве количество сопровождающих было обговорено с тем посланцем Врага? – парировал Тиелкормо.
-Думаю, сотни будет достаточно.
Еще на западном склоне гор охранная сотня двинулась неудобной, но скрытой тропой. Майтимо с тремя спутниками выбрал ту дорогу, по которой прорывался к твердыне Моргота, а потом уходил обратно в лагерь. Враг наверняка послал прислужников выслеживать нолдор, полезно облегчить им труды, чтоб не догадались заглянуть в другие ущелья и седловины. Если переговоры будут вестись честно, конница простоит в ельнике за холмами и также скрытно уйдет. Если же замыслен еще один обман… пусть лжецы винят самих себя.
Ветер продолжал дуть яростными порывами. У подножия хребта снежная крупа превратилась в мелкий дождь, от которого коченели руки.
Знаменосец сильным толчком вогнал в землю окованное железом древко. Полотнище развернулось и захлопало на ветру. Нолдор остались сидеть верхом, закутавшись в намокающие плащи. Так было теплее и всадникам, и коням.
Ждать пришлось недолго. На равнине глухо загудел мощный рог, и зашевелилось черное блестящее пятно.
-Труби в ответ, Вериндо, - приказал Майтимо знаменосцу.
Тот вскинул серебряный рог – холодный и чистый звук прорезал свист ветра.
-Поехали.
Навстречу всадникам двигалась все та же темная фигура.
Майтимо и посланец Моргота встали в шаге друг от друга. Нолдо не сошел с рослого своего коня, но гипсовая маска оказалась на одном уровне с его лицом. Обсидиановые линзы уперлись неподвижным взглядом в медово-золотые глаза феаноринга. Тот с самого начала чувствовал вокруг что-то нехорошее, а под этим взглядом стиснул зубы. Ощущение было, словно ему полезли мокрыми руками под одежду. Вороной конь то и дело закладывал уши и отхлестывал хвостом, перебирая на месте передними ногами.
-Твой хозяин вызвал нас на переговоры – начинай их.
-Может быть, высокородный князь изложить свои требования?
-Наши требования – вернуть украденное, признать себя побежденными и выплатить виру за гибель нашего короля. А еще добрый совет: прекратить калечить живое и неживое, распустить свое войско, а уродов истребить. И пойти с повинной к Валар.
-Ты все сказал, Майтимо Феанарион?
-Все. И жду ответа.
-Сейчас ты его получишь, глупец!
Посланец издал глухой вой, и из кустарника хлынули приземистые существа в темных доспехах и рогатых шлемах. А сам посланец попытался ухватить нолдо за плащ.
Вороной конь прянул в сторону. Четыре сверкающих меча вылетели из ножен одновременно. Майтимо почти дотянулся клинком до обманщика, но тот так быстро отступил за спины своих уродов, что нолдорский меч лишь распорол его плащ. А в следующий миг меч увяз в гуще напирающих неуклюжих тел.
Спас опять вороной курбетом влево. Боец обрел простор – несколько оскаленных голов покатилось в траву.
Майтимо глянул через плечо на холмы. На вершине ближнего блеснуло серебряное на синем.
Сотня летела по пологому склону ровным строем, опустив таранные копья, и их наконечники казались цепочкой звезд. Безобразные существа из войска Моргота даже не успели сообразить, что происходит. Конница нолдор врезалась в темную толпу, как нож. Каждое копье нашло жертву. Кто-то сумел выдернуть оружие из трупа и ударить еще раз. Большинство же бросили застрявшие копья и выхватили мечи. Кони нолдор тоже сражались, опрокидывая уродов ударами копыт, хватая зубами за руки.
Привычно разбившись по трое, всадники принялись расчищать поле, пробиваясь к дерущимся в тесном кольце Майтимо и его спутникам. Тот поискал взглядом черного посланца, разглядел его поодаль и повернул туда коня. Лжец должен получить по заслугам.
Майтимо почти добрался до своей цели, как снова холод предчувствия обрушился на него. Он оглянулся. Справа и слева к месту боя валили полчища уродов, и среди них шествовали дымно-огненные столбы.
Напрягая волю, Майтимо мысленно приказывал своим сомкнуться. Еще раз ударив строем в одно место, нолдор могли вырваться к холмам, подняться в предгорья, укрепиться в узком ущелье и держаться, пока не подойдет помощь. Но слишком далеко разлетелись увлеченные боем всадники и завязли в толпе бесчисленных врагов. Оставалось только дорого отдавать жизни, чтоб Врагу вечно помнилась эта схватка.
Каждый боец в светлой кольчуге падал на груду вражьих тел. И несколько чудовищ из темного пламени рухнули на землю и исчезли, пораженные мечами и стрелами. Но сотня таяла, высокие шлемы исчезали под валом буро-серых тел и черных щитов.
К Майтимо сумел пробиться только знаменосец. Сколько они бились вдвоем, отбрасывая врага феаноринг не помнил. От усталости и бессильной ярости изменило свойственное эльдар чувство времени.
Вот надвинулись два дымных силуэта, и полосы пламени оплели Вериндо. Он рухнул наземь вместе с конем, мокрый плащ его затлел под дождем. Майтимо ударил по одному из силуэтов мечом сверху вниз и даже не обрадовался, увидев, как тот расползается седыми клочьями. Второй успел ударить своим бичом вороного коня. Скакун умер прежде, чем упал. Майтимо успел выдернуть ногу из стремени и вскочил с земли раньше, чем Морготовы уроды подбежали к нему. Его обступили со всех сторон, знаменитой стремительности эльдар едва хватало, чтобы отсекать вцепляющиеся в одежду когтистые лапы.
Посланец врага стоял неподалеку, скрестив на груди руки, и со злорадной улыбкой смотрел на теряющего силы бойца.
-Мне любопытно, сколько ты еще продержишься, маленький самоуверенный глупец. Ты действительно прекрасно овладел искусством, изобретенным моим властелином. Но исход боя был предрешен раньше, чем вы спустились с гор. Рано или поздно ты свалишься прямо в лапы моим урукам. Вижу, тебе уже глаза застилает красная пелена усталости, и ноги готовы подломиться. Ты бьешься на одном упрямстве. Надолго ли его хватит? Это тоже важно знать мне и властелину мира.
Издевательские речи не доходили до сознания Майтимо. Он почти ничего не видел и не слышал. Наносил удар туда, где чувствовал врага. Шлем с него сбили еще в начале сражения, и теперь волосы липли ко лбу и щекам, падали на глаза.
«Сейчас… мечом по горлу…»
Земля выскользнула из-под ног, и его накрыло небытие.
В себя он пришел оттого, что кто-то влажной тканью вытирал ему лицо. Еще не открывая глаз, почувствовал губами холодный край чаши и припал к воде.
-Да, замечательная вы порода, эльдар, - услышал рядом ненавистный голос. – Упал почти без дыхания и ожил от умывания и пары глотков обыкновенной воды. Такая выносливость мне очень нравится. Пей еще, не стесняйся.
Майтимо осмотрелся. Он лежал, без кольчуги и пояса, на своем плаще, укрытый каким-то тряпьем. Руки по локтям и ноги по щиколоткам были туго стянуты кожаными веревками и уже онемели.
-Неудобно? – осведомился посланец Врага. – Ну, если ослабить веревки, ты сумеешь вытащить руки. А если связать их спереди, ты распутаешь узлы зубами, так что никто и заметить не успеет. Потому потерпи. Скоро мы двинемся в путь.
Вокруг, сопя и рыча друг на друга, бегали Морготовы уроды – уруки, как они, оказывается, именовались. Некоторые на ходу рвали клыками куски сырого мяса, пачкая морды свежей кровью. Пленника затошнило, он на несколько мгновений зажмурился.
Два урука сцепились, вырывая друг у друга какую-то тряпку. Подбежала особо крупная тварь и молча рубанула по шеям одного и другого. На трупы тут же кинулись остальные, обдирая из догола.
У уруков были свои начальники, выделявшиеся ростом и более исправной одеждой. Они рыком, визгом и пинками заставили подчиненных связать добычу в тюки и взвалить на спины. Четыре кривоногие широкоплечие твари ухватились за края плаща и разом подняли пленника. По пронзительной команде вся толпа устремилась бегом через равнину.
От уруков-носильщиков отвратно пахло кровью, застарелой грязью и сырым дымом. На бегу они что-то выкрикивали в такт своей валкой рыси. Майтимо с удивлением понял, что разбирает отдельные, хотя и жутко перевранные слова. Уруки воспевали свою удачу, свою жестокость и вероломство, а также и преданность властелину. В песне провозглашалось, что мир будет принадлежать им, урукам, все остальные народы станут их рабами и пищей, которыми щедро будет наделять каждого уруку властелин. Майтимо сумел понять, что, кроме эльдар, которых они называли «дикарями из леса», у них есть еще какие-то враги. Уруки обещались «выкурить подземных крыс из их нор» и завладеть их богатствами. Себя же уруки называли неодолимыми, сообщали, что под ногами у них трещат кости Арды, а пыль застилает звезды. Вся эта чепуха городилась без рифмы и аллитераций, зачастую бессвязно, но громко и ритмично, потому что бежало Морготово войско резво и неутомимо.
Пленника снова одолевала жажда, подташнивало от вони и тряски. Жгло правое плечо, ныли ушибы на груди и спине. Рук и ног он давно не чувствовал. Перед глазами плавали черные и зеленые пятна. Ему вдруг показалось, что над толпой уруков пронеслась огромная птица. Носильщики завопили и выпустили края плаща. Удар о землю пришелся на раненое плечо, и Майтимо потерял сознание надолго.
Снова он пришел в себя оттого, что его дергали за руки, развязывая веревки. Тот же черный посланец, наклонившись, стал растирать глубокие рубцы на локтях и щиколотках пленника. Майтимо захлестнула колючая, все усиливающаяся боль, он закусил губы, опять проваливаясь в темноту. Уруки щедро окатили его водой и уложили на каменную скамью.
-Полежи пока, - посоветовал посланец и надел на запястья пленника толстые темные браслеты. – Это тебе мой подарок. Если тебе в голову придет нехорошая мысль, они не дадут ее осуществить. Отдыхай.
Черный шевельнул пальцем – уруки бросились прочь, столкнувшись в узкой двери. Сам посланец удалился, насмешливо поклонившись на прощанье.
Пленнику оставили полное ведро воды. Он наконец, утолил жажду, хотя вода сильно пахла ржавчиной. Кровообращение в перетянутых жилах восстановилось, боль отпустила.
Майтимо сел на скамью, осматривая место своего заточения. Вокруг были сплошные каменные, грубо обтесанные стены. Единственный выход закрывала железная дверь. Пленник приложил ладонь к стене. Сплошная скала на много саженей. Значит, его заперли в подземелье. Отсюда не выбраться, если не помогут. И что его ждет дальше…
Дверь с лязгом отворилась.
-Властелин желает видеть тебя. Но сначала тебя необходимо привести в приличный вид. Разве ты сейчас похож на внука короля? Грязный, мокрый, взъерошенный – вроде моих уруков!
Злорадный смех сорвал Майтимо со скамьи. Руки с неодолимой силой дернуло, и браслеты прилипли один к другому.
-Вот именно, так они и действуют. Пойдем. Я сам тобой займусь. Как оставить такого без пригляда? Кинешься бежать неведомо куда или над собой сотворишь неподобное. Ведь пытался?
Длинный палец прошелся по кровавой черте на белом горле нолдо.
Майтимо, резко повернувшись, выбросил сжатые кулаки в лицо черному. Мелькнула мысль: сейчас посыплются осколки маски… Тот упал на колени и снова взвыл. Не меньше десятка уруков протиснулось в каземат. Пленника свалили на пол, заломили руки назад через голову. Черный сгреб в кулак бронзовые волосы.
-О таких выходках мы еще поговорим. Тащите его!
Великолепная Алтариэль когда-то пыталась научить его, Майтимо, а также Макалаурэ и своего брата, фантазера Финарато особому искусству. Надо было, вызвав какое-нибудь приятное воспоминание, сосредоточиться на нем, почти покинув свое тело. Макалаурэ сказал, что давно умеет плести видения по своему желанию. Финарато честно попытался это проделать. Предавшись упражнению, он споткнулся на ровном месте, ушиб колено и оставил на ветке сливы порядочный клок волос. Все трое признали тогда выдумку бесполезной, нелепой и достойной забвения.
Как пригодилось бы теперь такое умение! Прикосновения гнусных Морготовых уруков были непереносимы, а бессильное сопротивление только порадовало бы черного.
Пленнику дали одежду – чистую и почти неношенную. Уруки притащили небольшое зеркало и, пока Майтимо расчесывал мокрые волосы, пялились у него через плечо на свои рожи. И вроде бы, были от них в восторге…
-Приятно видеть, что ты ведешь себя прилично. Готов? – черный отступил к стене, оглядывая пленника, как собственное изделие. – Властелин желает говорить с тобой немедля. Иди вперед.
Майтимо догадывался. Что крепость Врага велика. Но он и представить себе не мог, что она так огромна. Его вели и вели по коридорам и лестницам при свете четырех плюющихся смолой факелов. Переходы разветвлялись, вели вверх и вниз. Из одних пахло раскаленным железом, из других тянуло затхлой сыростью. В этих подземельях можно было запрятать не одного, а сотни тысяч узников, и каждый из них никогда не встретится с остальными. И поистине немыслимое количество таких вот уруков могло таиться здесь. Да, дружине феанорингов эта крепость не по силам.
Еще лестница – и коридор изменился. Пол и стены заблестели полированной яшмой, на стенах появились агатовые светильники. А за чеканными бронзовыми дверями под ноги расстелился толстый ковер.
Следующие двери были вырезаны из красного с золотистыми прожилками дерева. Перед ними уруки остановились.
Черный толкнул створку:
-Входи, сын Феанаро.
Майтимо шагнул через порог и оказался в просторном высоком зале. Ковры, светильники, позолота… а напротив двери на возвышении в огромном кресле сидел чудовищный урук! И в черном железном венце его радостным светом сияли Сильмариллы…
-Не узнал меня, Майтимо? А ведь мы часто встречались там… беседовали. Дружили.
Нолдо оправился от первого потрясения.
-Я не помню, чтобы между нами была дружба, Моргот!
-Ты и имя мое забыл, - клыкастая морда урука перекосилась, но голос прозвучал проникновенно, с искренней печалью. – Присядь, Майтимо. Вот на это кресло, поближе. Что у тебя с плечом? Я вижу, что под рубашкой оно перевязано.
-Ожог, - ответил неохотно нолдо.
-Я слышал, как замечательно ты дрался. Значит, мои старания научить тебя не пропали даром.
-Да, два раза мы сходились на мечах. В третий я выбил у тебя оружие, и больше ты к нам на площадку не приходил. Верно, другие дела мешали?
Урук подвигал мускулами челюстей, его глаза с вертикальными зрачками сузились.
-И все же хочу говорить с тобой, если не как с другом, то как со старым знакомым., Майтимо. Постарайся понять, что вражда, разделившая нас, случайна. И порождена она завистью тех… сидящих на тронах у ворот Валмара.
-Завистью Валар? Чему могут завидовать Силы Мира?
-Моей мощи. И вашей способности постигать сущее. Я – самый могучий из сошедших в Арду! Те, что правят в Амане, властвуют каждый над своим маленьким кусочком бытия: ветром, водой, землей… Мне же подвластна вся материя и все силы! Я сам могу создавать живое и неживое без чьей-либо помощи! Я сотворил это все! Я поднял эти горы, построил эти чертоги! Я населил их живыми и разумными существами! Тебе не надо долго рассказывать, ты сам видел мое творение.
Уголки сжатых губ нолдо полезли вверх.
-Видел. И, знаешь, в восторг не пришел.
-Да, тебе с рождения внушили узкие представления о красоте и разумности. Но разве все возможное уже создано? Ваш народ тем и прославлен, что с начала существования стремился искать и создавать новое и невиданное. Чем и вызвал ненависть тех, что зовутся ныне западными владыками.
Улыбка пленника погасла.
-Валар не властители, а хранители арды. Они не знают самовластья, но лишь поддерживают незыблемость законов мироздания, чтобы хаос не разрушил его… так я понимаю. Твои же дела… Если ты столь могучий творец – создай свой мир по своему вкусу и живи в нем! Зачем уничтожать и уродовать то, что создано другими?
-Коли ты так признателен всем этим Силам – почему ты сидишь здесь, а не в саду на Туне?
Майтимо куснул губу.
-Ты спрашиваешь об этом, Моргот? Сидя передо мной в венце, украшенном награбленными сокровищами? Ты, убийца моего деда, нашего короля?
Толстые ноздри урука зашевелились, отливающие железной синевой когти на левой лапе пробороздили золотой подлокотник кресла. На правой, как Майтимо давно заметил, была латная перчатка. Она с лязгом сжалась в кулак.
-Твой отец создал эти Сильмариллы и наполнил их светом Дерев Валинора. Почему он не захотел поделиться им со мной? Ведь у вас там, за горным рубежом был свой неиссякаемый источник света! А здесь – вечная тьма, едва рассеиваемая редко проглядывающими тусклыми звездами. Феанаро – о, поистине величайший из всех живущих и доселе нерожденных! – мог сделать множество таких камней! Трудно первое дело, а достигнутое может повторить почти каждый! Почему он решил владеть камнями один?!
Зрачки золотистых глаз нолдо расширились. Его осенило постижение.
-Моргот, ведь ты лжешь! Не три светоносных камня нужны были тебе, а весь свет! И все, что он озаряет, и куда не достигает! Ты силен, но сила Валар и всех, живущих за морем, превосходит твою мощь. Захватить Валинор с живыми Деревами ты не мог. Потому уничтожил их, чтоб владеть хоть каплей света – но в одиночку. И готов уничтожить все, что тебе не покоряется.
Латная перчатка громыхнула по подлокотнику:
-Хватит меня учить! Вспомни. Где находишься и с кем говоришь!
Майтимо откинул голову:
-Вот и подтверждение моей правоты.
Урук долго молча сопел, челюсти его пощелкивали.
-Ладно. Оставим соображения высокой морали. Поговорим о насущном. Мне уже известно Пророчество Севера. Знаю также, что Феанаро уже в Мандосе, и его не выпустят оттуда до конца времен. Жаль, конечно, он бы мне очень пригодился… А ты запомни: служащие мне бесчисленны и всеведущи. И они уже сосчитали твое войско. Вам удалось одержать небольшую временную победу. Однако, силы мои поистине бесконечны, потому что служить мне будут и те, кто еще не появился в мире. Ваша неистовая дружина не больше березового листка на моей ладони. Дуну – и вы скатитесь в море или исчезнете в Палатах Безвременья. А возврата оттуда вам не дождаться! Так решили ваши Валар! Но я – тот, кого ты без конца честишь врагом и вором – могу помочь вам!
Нолдо удивленно наклонил голову к плечу.
-Слушай и вдумывайся, молодой король нолдор. Путь назад вам закрыт, здесь ждет скорая смерть. Я предлагаю вам союз. Да, вернуть Финвэ и Феанаро, твоих погибших дружинников мне не по силам – пока, Майтимо! Но, если вы перейдете на мою сторону, я одарю вас многим, вам еще даже неведомым. Ваш народ мастеров и воителей будет избранным и предпочитаемым среди моих подданных. Для уруков каждый из вас станет богом, а для прочих – королем. Я отведу вам для поселения лучшие земли, как вы любите: среди зеленых лесов и чистых рек. Я дам вам множество рабов, и они возведут для вас города, перед великолепием которых померкнут хрустальный Тирион и златоверхий Валмар. Я знаю, что среди вас мало женщин. Ведь взявшие оружие девы редко становятся матерями. Ваши nisse, - насмешливо прошипел урук, - слишком заносчивы и непокорны. Ваша мать оставила вашего отца – самого великого Феанаро! Жена твоего младшего брата не последовала за ним. Видишь, и это мне известно!.. Я дам вам жен вашей расы. Здесь в лесах обитают ваши сородичи – слабое, жалкое и дикое племя. Лучшие их девы, конечно же, предпочтут стать супругами привилегированных воинов, а не рабынями на полях. Твоих братьев я сделаю своими наместниками в богатых странах. Ты же, Майтимо Феанарион, прославленный воитель и прирожденный повелитель, станешь моим полководцем и советником, моей правой рукой, излюбленным и доверенным помощником. И тогда, покорив просторы Арды до края всех морей, мы одолеем Валар и установим свои законы, которые никто не посмеет даже подумать нарушить!..
Нолдо сидел, опустив голову, сплетя пальцы рук и тесно сжав колени. В рассыпавшихся по плечам волосах переливались золотые и красные искорки.
-Согласен? Или тебе нужно время, чтобы обдумать мое предложение?
Майтимо посмотрел на урука. Губы феаноринга были прикушены, но вздрагивали в сдерживаемой улыбке. Глаза же откровено смеялись.
-Много же ты наобещал нам, Моргот! Но служить тебе… Высокая честь быть вождем свободных, и презренен повелитель рабов. Мастера-творца славят, а грабителя выгоняют. Мы, нолдор, свободные творцы, а не алчные наемники. А насчет покорения мира… Я тут слышал марш твоих уруков. И понял из него, что народы Эндорэ, которых назвал ты слабыми и жалкими, не покоряются тебе. Так откуда ты взял, что покоримся мы, пришедшие из великой и могущественной страны? Можешь убить меня прямо сейчас – ты ненавидишь непокорных, но однажды тебя вытащат отсюда в поднебесный мир и заставят ответить за сделанное. И особо – за ложь, которой стараешься опутать всех и каждого.
Урук откинулся в кресле:
-Ты сказал, как любит заявлять Намо, этот тюремщик Валар. Но убивать тебя я не собираюсь Пока что ты нужен мне живым и здоровым… более-менее.
При этих словах рот урука разошелся до ушей, показав полудюймовые зубищи.
-Побудешь у меня в заложниках. Я постараюсь, чтобы ты своими глазами увидел разгром твоего войска. Ну, а потом… хха!.. я отошлю ваши головы туда, в Эльдамар, дабы тамошние эльдар убедились в справедливости и милосердии Валар!
Урук толкнул ногой легкий столик. Из вазы с шестью желобками выкатился самоцветный шарик и упал на огромное блюдо.
На гулкий звон вошел черный.
-Забирай его! Но чтобы был жив!
Браслеты сошлись со щелчком.
За красными дверями черный взял Майтимо за плечо, впившись пальцами чуть ли не до кости.
-Я обещал разобраться с твоим поведением? Вот время и пришло.
В палатку вошел дружинник.
-Макалаурэ, у частокола ждет посланец Врага. Мы не заметили, как он подошел. Кажется… он из майар, потому что вид его все время меняется.
-Растет как бамбук? – презрительно спросил Карнистиро.
-Не только. Еще и лицо перелепливается на глазах. Смотреть гадко.
-Чего он хочет?
-Говорит, что принес слово своего… властелина.
-Пусть войдет.
-Вождь, он опасается войти и хочет говорить из-за ограды.
-Ну и пусть проваливает, пока не наберется смелости!
-Нет, я выйду к нему, - Макалаурэ встал.
-Вот еще! Пачкать сапоги ради всякой твари!
-И ты иди со мной. Но очень прошу: трижды пересчитай пальцы, прежде чем скажешь слово.
Феаноринги вышли за ворота укрепления и встали на мостике через неглубокий ров. Черный посланец сегодня более походил на отражение в неспокойной воде. Его фигура и лицо колыхались, хотя складки одежды оставались неподвижны.
-С каким делом ты явился сегодня?
-О, с очень важным для вас, высокородные! Ваш король отправился вчера на переговоры, не так ли?
-Допустим.
-Печально, что благороднейший народ Арды проявил нечестие. Зачем было вести с собой сотню конных воинов?
Почувствовав, как подался вперед брат, Макалаурэ тронул его за локоть.
-Королю подобает достойное сопровождение. Разве наши воины могли помешать переговорам?
-Нет, не могли. Вы хорошо кормите лошадей, нолдор. Их мясо пришлось по вкусу моим урукам. Впрочем, ваше мясо тоже… Стойте! – черный вскинул руку, не давая ответить. – Запомните: ваш король Майтимо в наших руках. Пока он жив. И будет жив, если вы немедленно уберетесь из владений Мелько Величайшего к себе за море. Или уйдете на юг, так далеко, чтобы и слуха о вас не достигало ушей властелина. Будете упрямиться, увидите труп своего короля… если там будет на что посмотреть!
В воздухе сверкающим диском завертелся летящий кинжал и купал на то место, где только что стоял черный.
Макалаурэ глянул на брата – у того в глазах блестели злые слезы.
-Подбери нож. И забудем услышанное.
-Давай ударим сегодня! Пройдем самыми северными тропами…
-Ты поверил новой лжи Моргота?
Макалаурэ глянул на кинжал. Лезвие было окровавлено.
-Ты все-таки достал его, Карнистиро. Пойдем.
Обнявшись, они вошли в ворота.
Над черными пиками по-прежнему дул северный ветер, срывая курящийся из расщелин удушливый дым. Видно этот ветер долгими усилиями разорвал облака. Теперь в частые просветы то и дело проглядывали звезды.
Вдоль отвесной стены вилась узкая тропа. Черный скользил по ней бесшумно, а уруки громко топали коваными башмаками. Самый крупный нес пленника, перекинув его через плечо, как мешок.
Дымный воздух нагорья все же был чище затхлости подземелья. Майтимо поднял голову. В проране облаков сверкнул Звездный Венец и светло-огненный Карниль под ним, как далекий костер.
«Здесь бывают звезды. И они яркие… А рядом пропасть в тысячу локтей. Если бы тварь оступилась… »
Тропа оборвалась площадкой над огромной расщелиной. На дне ее едва слышно шумел поток. Испарения его, кисло-горькие, выползали на площадку желтоватыми струйками.
Черный запустил пальцы в волосы нолдо и заставил того смотреть на себя.
-Властелин обещал, что ты своими глазами увидишь, как наше непобедимое войско втопчет в грязь твоих братьев и дружину. У вас, эльдар, отличное зрение. Я думаю, ты и сейчас можешь рассмотреть горные перевалы на юго-западе. А мы поможем тебе подняться еще повыше.
Черный снял браслет с левой руки пленника:
-Этот больше не нужен. А вот этот, - похлопал по правому запястью, - еще пригодится.
По команде четыре урука согнулись, подставив спины, а пятый с пленником на плече взгромоздился на них. Черный вскочил следом, рванул нолдо за правую руку вверх. Браслет намертво прилип к петле.
Черный постоял, глядя на висящего пленника.
-Да, ты отчаянно дрался в поле, каменно молчал под пыткой. Надеюсь, твоей выносливости хватит надолго, и ты многое увидишь, прежде чем вороны очистят твои кости…
Вдруг уруки истошно завопили. Черный резко обернулся.
Западный горизонт медленно светлел, недо делалось серо-голубым, а облака на нем прозрачными. Сияющий белым серебром диск выплыл из-за горных зубцов, свет, подобный бледному отблеску Тельпериона, залил все вокруг и отразился в широко раскрытых глазах Майтимо.
-Что это?! Ну?! Отвечай!
Уруки, стоявшие на четвереньках, с паническим визгом бросились вниз по тропе, и черный метнулся за ними.
Над миром всходил Итиль, путь которого уже скоро назовут ночью.
|
|