Бесшумен шаг Дивного народа. Даже живущие в каменных крепостях голодрим умеют не тревожить сухих листьев под ногами. А грохот Лантир-Ламмат заглушил бы и конский топот.
Эльф возник перед Береном словно тень. И белым холодом метели обдал адана взгляд светло-голубых глаз.
- Я принес дурные вести королевне Лутиэн, Эрхамион.
- Сперва изложи их мне, ее мужу.
- Нет, - дориатский пограничник качнул головой. - Не заставляй меня дважды рассказывать это.
Лутиэн предложила гонцу вина. Тот трудно вздохнул.
- Королевна... постарайся простить нас, уцелевших. Король Элу покинул Смертные земли, вслед за ним ушла и королева Мелиан...
Для Берена рассказ пограничника прозвучал коротко. Тингол нанял мастеров Ногрода, чтобы они вплели в ожерелье Финрода Сильмарилл. Гномы пожелали присвоить Наугламир вместе с камнем Феанора и убили короля. Бежавших из Менегрота преступников стража выпустила беспрепятственно: о них знали и посчитали, что гномы просто уходят, закончив свою работу. Только наутро Маблунг поднял дружину в погоню. Убийц настигли у Иант-Иаур, и Наугламир был возвращен королеве.
- Любовь воплотила Мелиан в roa эльдар. Когда же король погиб, распались скрепы, держащие ее в веществах Арды. Королева исчезла из Менегрота, не в силах более жить во плоти. Наугламир она приказала Маблунгу хранить для дочери и внуков, которые ныне вправе распорядиться Сильмариллом.
Лутиэн вздохнула:
- Пусть бы Кархарот унес проклятое сокровище на другой конец мира! Злая сила толкнула его в Дориат!
- Он шел по следу твоего мужа, королевна. Но наши беды не кончились. С уходом Мелиан пала Завеса, и наши земли сделались беззащитнее любого из королевств голодрим. А из убийц короля кто-то уцелел. И донес до Ногрода лживую весть: якобы гномов перебили по приказу короля, не захотевшего оплатить их работу!
- Бородатые каменюки! - Берен стукнул кулаком по подлокотнику. - Как не полопались их глаза - схватить такое сокровище! Оно не для их неуклюжих рук!
Эльф глянул с тоской и болью:
- Король Ногрода явился якобы с местью и потребовал виры и выдачи тех, кто перебил его мастеров. Но нужно ему было иное. Гномы стальной метлой прошлись по Менегроту. Маблунг пал на пороге сокровищницы, нагромоздив перед дверьми кучу вражьих трупов. Погибли все, взявшиеся за оружие. Пограничная стража не поспела на помощь городу. Сейчас гномы уже перешли Гелион и углубились в леса Оссирианда. Идут они собранно, остатки нашей дружины не в силах остановить их, хотя мы висим у них на хвосте. Так исполнился рок Дориата, предсказанный королевой Мелиан.
- Нет, друг, это лишь предвестье его исполнения, - Лутиэн поднялась с кресла. - Пусть проклятый камень упокоится хотя бы в гномьих пещерах.
- Отдать Сильмарилл убийцам?! - Берен вскочил. - Тинувиэль, как можно снести такое?! Смерть твоего отца, гибель Менегрота, похищение того, на что гномам и смотреть-то не по чину!
- Я не воин, - печально качнула головой Тинголиэн. - Но Галадриэль рассказывала мне, как крепко подгорное войско. У кого достанет сил остановить его? Неужели последние воины Дориата должны погибнуть?
- Жители Оссирианда признавали Элу Тингола своим королем. Разве они не решатся на месть?!
- Бездоспешные лучники против закованного в сталь хирда? - дориатец смотрел на Берена устало. - Мы всю дорогу от Менегрота до Аскара тревожили гномов стрелами. Но это все равно, что пытаться дыханием сбить все листья со столетнего клена.
- Можно подобраться к их лагерю незаметно, проникнуть в шатер короля, убить его и забрать Наугламир, - вступил в разговор Диор. - Это будет достаточной местью.
- Ты не первый, кому пришла такая мысль, - пограничник сплел пальцы рук. - Гномы бросили изрубленные тела таких смельчаков на покинутой стоянке.
- Может, у меня получится лучше! - Диор бросил на стол Ангрист. - Это распорет любой доспех!
В рукояти кинжала переливался рукодельный самоцвет.
- Если королевна призовет лайквэнди, они выступят против гномов, - твердо сказал пограничник. - Но это будет их последняя битва.
- Тинувиэль! - Берен обернулся к жене.
Та молчала, глядя в огонь камина.
- Я призову их именем деда! - Диор вогнал Ангрист в ножны.
Стальная змея извивалась по неторной дороге. Гномы сдвинутыми щитами в несколько рядов ограждали многочисленных носильщиков. За войском тянулась полоса дочерна вытоптанной земли.
Звонкий лесной рог запел где-то слева от подгорного войска, ему откликнулись со всех сторон. Стрелы частым дождем зазвенели по оковкам щитов, по шлемам и кирасам.
Ногродское войско прибавило шагу, не показав и щели в сплошной стене стали. Если стрелы и доставали кого-то, раненого сразу подхватывали на руки, а его место занимал свежий боец. Короткий порыв лайквэнди разбился о тяжелые доспехи и выучку гномов.
В сумерках ногродцы встали лагерем, огородившись завалами из свежесрубленных деревьев. Их часовые не маячили на виду, присев за густым валом зелени. Тянуло дымом сырого дерева от костров, на которых гномы готовили пищу.
- По-моему, самое время за них взяться, - Берен обернулся к предводителю оссириандцев.
- Как? - глядя в сторону завала, спросил эльф.
- Предлагаю атаковать сразу в трех местах. Вон там, - адан ткнул в темноту обрубком руки, - уцелели высокие деревья. Пошли туда своих стрелков, пусть потревожат бородатых. А мы ударим от оврага и с поля.
Эльф потер лоб узкой ладонью:
- Если... Мы попробуем незаметно подойти к самым завалам. А дальше... как получится, Эрхамион.
На свист стрел тут же отозвались брякание железа и гулкий рев гномьих рогов. Со звоном встречались короткие мечи лайквэнди и широкие секиры ногродцев. Где-то вспыхнуло пламя и тут же померкло.
Бой прервался так же внезапно, как начался. Сброшенные с ограды эльфы вернулись в лес, неся убитых и раненых.
- Эй, кузнечики! Это вам не безоружных бить! - рявкнул из-за завала густой бас.
На траву одно за другим полетели мертвые тела. Гномьи секиры раскроили головы лесных стрелков, начисто отсекли некоторым руки и ноги.
- Живых мы с собой заберем - чтоб вам больше не захотелось подползать к нам в темноте! Может, к делу приставим! А то - заплатите за них! Хоть желудями!
- Вылезай! - Берен ударил мечом по своему щиту. - Сразись со мной, бородатая раскоряка!
За завалом расхохотались:
- Никак зятюшка Тингола сам пришел! Ну, лезь сюда! Женка твоя тебе Моргота уделала, а сам ты что можешь? Разве что орать дурниной!
Берен швырнул камень. В ответ издевательский хохот стал громче.
- Мы потеряли треть бойцов, - предводитель лайквэнди сидел на трухлявом бревне, прижимая к груди перевязанную руку. - Нам их не остановить.
- Что же мне делать? Орков, что ли, звать?!
Эльф вздрогнул, словно его кольнули ножом.
- Ноготрим не миновать глубоких оврагов приречья. Там попытаемся обстрелять их с деревьев у подготовленных засек и еще раз атаковать. Больше я ничего не в силах придумать.
Ногродское войско двигалось также споро и собранно. Казалось, гномам нипочем тройной груз доспехов, добычи, раненых и пленников. Лайквэнди продолжали методично обстреливать строй. Над иссиня-зелеными лесными далями громоздились горы. Уже можно было разглядеть отдельные скалы - могучие ребра Эрэд-Луин.
Берен толкнул пятками низкорослого коня. Эта лошадка выросла в лесу и умела мчаться между деревьями не хуже лося. Пожалуй, пусти ее сейчас привычным для нее полугалопом - вечером следующего дня она остановится у ворот Ногрода... Ноготрим достигнут их примерно к тому же сроку, а тогда никакая сила не достанет их короля и Сильмарилл. От века нога врагов не ступала в гномьи города!..
Гремящий призыв рога раскатился над предгорной луговиной. Стальная змея ноготрим мгновенно свернулась, охватив десятком блестящих колец обоз. С северной опушки рысью выезжали всадники в кольчугах. Они собирались группами: не тесно, но так, что в любой миг могли сомкнуться для таранного удара или рассыпаться тучей жалящих стрелами ос.
Берен рванул повод - его конь осел на задние ноги и задрал морду. Диор тоже попятил коня под защиту мохнатой ели. От строя кольчужной конницы к ногродскому ежу ехали семеро: в черно-красных плащах с серебряными звездами.
Самый высокий из всадников чуть прибавил рыси. Феанорионы и так оказались под верными выстрелами гномьих самострелов, а этот норовил чуть ли не ткнуться коленями в ногродские щиты.
- Приветствую, гонхиррим!
- Эгей, Руссандол! - отозвались из строя. - Какая нелегкая вынесла тебя на нашу дорогу с братцами и дружиной?
- Ты знаешь, зачем мы здесь.
- Не боишься, что тебя за такие дела в Габилгатхоле больше за стол не посадят? Вы ведь нынче у рыжего сынка Азагхала за печкой проживаете!
Берен увидел, как под Карантиром конь заплясал, зло выкидывая передние ноги.
- Король Гюмир рассказал нам, с какими предложениями приходили к нему твои гонцы, - очень спокойно продолжал Маэдрос. - А мои разведчики дошли до Менегрота и узнали все доподлинно. Ты должен вернуть награбленное, Рондор, и выплатить виру за убийства.
- Никак ты записался во мстители за Тингола, Руссандол? Вот уж не ожидал! Не слыхал, чтоб между вами была любовь. Больше известно, как Серый король вам на дверь показал, хоть вы и внуки его друга.
- Разве справедливость в родстве с любовью, а не с честью?
Ногродский король зло расхохотался:
- А ведомо ли тебе, самозваный блюститель справедливости, что тут в лесочке хоронится Берен? Вот, посечем мы друг друга, а он соберет добычу. Привык ведь зятюшка Тингола чужими руками железо гнуть. То женка за него старалась, то псина твоего братца, то Король Орлов... Теперь и ты к нему в кочегары пошел?
- Зачем сечу затевать? - Маэдрос говорил весело. - Выходи против меня на пеший бой, и пусть победит правый.
Король Ногрода помолчал и бросил грубо:
- А если я одолею? Потом срама не оберусь - справился с калекой!
Теперь крутили головами и нервно скребли копытами кони всех братьев.
- Кто меня еще вызовет? Ты, Охтанор, или ты, Куруфин Ангхир? За одним столом сколько раз со мной ели!
- Я! - белый конь вынес вперед Маглора.
- Ты, мастер золота сказаний?.. Нет уж! Не поставлю на кон то, что уже в горсти! Спором дружин завершится наша встреча!
Но щиты гномов почему-то заколебались. Ногот в богато насеченном золотом доспехе шагнул к королю.
- Я, Скегг сын Браги, старшина цеха оружейников, ухожу. В Огненную зиму положил я секиру к порогу Карантира Охтанора и не в праве теперь поднять ее на него. Договорись с Руссандолом о вирах - и пошли домой, король.
Рондор повернулся железным вепрем:
- Неужели заморский пролаза тебе дороже твоего короля, старшина?!
- Дороже всего честь. Кто забыл об этом - уже не старшина. Да и не король.
- Я припомню это тебе, Скегг Паленая Борода, когда вернусь домой!
- Припомни еще, что у меня есть сын и дочь.
Скегг заткнул секиру за пояс, бросил щит на спину и двинулся прочь, раздвигая воинов. За старшиной потянулись еще и еще ноготрим. Уходящих провожали злыми выкриками на подгорном языке и тычками кольчужных кулаков.
Конница нолдор расступилась, и шесть сотен гномов скрылись в лесу.
- Твое решение, король? - снова спросил Маэдрос.
Гном замялся, брякнул железом:
- Да пошли вы все, лорды-бродяжки! У вас столько и земли, что под копытами коней, а гордости - как у доподлинных королей!
- Что же, - Маэдрос неторопливо скрутил бронзовые волосы и надел шлем. - Осталось только передать тебе слова короля Гюмира: "Не было среди детей Махала подлецов - так пусть и дальше не будет".
Нолдо уже поворачивал прочь, когда короткая стрела впилась ему в бок. Конь прянул в ту же сторону, куда стал заваливаться Руссандол, и удержал его на спине. Тут же остальные Феанорионы метнулись вперед, закрывая старшего. А их дружины хлынули в стороны, охватывая гномий строй.
На широкой поляне кружился вихрь. Конные стрелки осыпали ноготрим железным градом, ловко уходя от копий. Их стремительная скачка не замедлялась, пока солнце не коснулось вершин деревьев. И тогда с дальнего края поляны на щиты ногродцев ринулись всадники с длинными копьями. Хрустально-белый конь летел в середине их строя.
Удар взломал оборону хирда, за копьеносцами в пролом хлынули лучники и мечники.
- Пора и нам! - Берен оглянулся на предводителя оссириандцев.
- Да, теперь сможем и мы, - эльф сжал забинтованной рукой кибить лука.
Гномы умели драться. Они вставали в тесные круги - спина к спине, копья наружу - и не подпускали конных. Лучники старались выбивать их издали. Нолдор иной раз ухитрялись на скаку ссечь наконечники копий и прорваться к щитам. Но даже принятый лезвием меча удар гномьей секиры далеко отбрасывал эльфа.
Щит Берена был наглухо привязан к правому предплечью и опирался нижним краем в стремя. Несколько раз удары по щиту заставляли его коня шарахаться в сторону, чтобы не упасть. Королевское знамя маячило впереди среди круговерти стали и конских боков. Туда и пробивался Барахирион, не обращая внимания на свистящие вокруг стрелы.
Король Ногрода топтался среди брошенных тюков, подставляя щит под стремительные взблески длинного меча. Сквозь черно-красный нараменник его противника уже во многих местах просвечивала кольчуга, сбитый шлем валялся под ногами. Черные волнистые волосы эльфа над виском слиплись кровавой сосулькой. Нолдо чуть прихрамывал, но бросался вперед точно и неутомимо. Громадная секира Рондора рассекала воздух, не касаясь даже клинка Феанориона.
- Хороша семейка! - хрипло рычал король. - Один безрукий, другой хромой, а трое вообще рыжие! Не осталось ли у вас за Морем еще одного братца - косого заики?
Нолдо ударом раскроил верхний обвод щита, секира врезалась в землю у самых ног.
- Что ты вертишься? Стань твердо, как подобает мужу стали!.. Хочешь Наугламиром сманить женку этого Берена? Вряд ли у тебя получится!..
Нолдо вогнал острие меча между пластинами поножей гнома. Рондор пошатнулся и тут же достал обухом в грудь своего противника. Тот отлетел на четыре шага и упал боком. Кровь потекла на траву, на рассыпавшиеся волосы.
Берен послал коня прямо на щит гнома. Король успел отступить на шаг.
- Ага, и ты тут! Что же, рядышком лежать будете!
Страшный удар секиры вмял умбон. Но человека не так легко отбросить, как невесомого эльфа. Берен ударил по наплечнику Рондора, предупредив новый замах, а потом опустил меч прямо в надруб щита. Гном отбросил обломки и перехватил секиру обеими руками.
Щит Берена треснул вдоль. Но король уже пошатывался, не чувствуя левой ноги. Он пропускал удар за ударом, и лишь отменная броня еще хранила его жизнь.
- Лучше бы зарубил меня этот Феаноров детеныш, чем пасть от руки такого ничтожества как ты, Берен! И не надейся усесться в Дориате королем! Мое проклятие ляжет на все вещички, что останутся на этом поле. Да будет судьба присвоившего их не слаще судьбы неистовых Феанорионов! Раскаленным железом в руке, камнем на шее среди глубоких вод, ядом в кубке да станут они!.. Ты погубил Финрода, ты принес гибель в Дориат, из-за тебя сейчас пала моя дружина, убиты Руссандол, Карантир и Келегорм, каждый из которых лучше тысячи таких, как ты! Да приведет Наугламир к гибели твоих сыновей и внуков!
- Заткнись! - Берен от плеча рубанул ниже драконьей морды на наличнике гнома.
- Дурак, - прошипел тот, рухнув на тюки. - Слово сказано и окроплено кровью...
Вторым ударом меч отсек голову Рондора.
Берен не сомневался, что известный скопидомством и любовью к хорошо отделанным самоцветам король Ногрода самую ценную добычу держал при себе. Но где в этой куче огромных мешков королевская доля? Или поискать прямо в поясной сумке?
Он с трудом разрезал ремешки набедренника, отбросил подол кольчуги. Сумка из гибкой, но очень плотной кожи была обшита позолоченными стальными бляшками в виде свернувшихся змей и кабаньих морд. Запирал ее хитрый замок. Сколько Берен не ковырял концом клинка в круглой скважине, запор не срабатывал, а сама сумка не поддавалась ножу.
- Подожди, отец! - подбежавший Диор с размаху вонзил Ангрист в эластичную кожу.
Из разреза на чавкающую землю потекли массивные звенья. Разноцветные зайчики побежали по кирасе Рондора, по стальным кольцам, по лезвию секиры. Излюбленные нолдор живые звезды играли в цветных камнях. А потом теплый свет озарил все вокруг, окрасив истоптанную траву весенней зеленью, вспыхнув рассветно-алым в брызгах крови.
- Это и есть Сильмарилл, сын...
...Давящая тьма Ангбанда, сузившиеся глаза громадного орка в железной короне. Камни соперничающие в яркости света, на шее нарготрондского короля. Толстая веревка, охватившая эту нежную шею, кровавые ссадины на тонких ключицах...
- Спрячь это поскорее, отец! Ведь Феанорионы...
- Один лежит вон там. Кажется, их поменело почти вдвое.
Берен опустил теплое ожерелье за ворот своей рубахи.
Диор стоял над раскинувшим руки нолдо.
- Это и есть Келегорм, отец?
- Он. Рондор прикончил его одним ударом. А на самого этого ногота понадобилось два... Отойдем отсюда. Поле все же за Феанорионами, как бы они не подумали чего...
Конь вздыбился рядом, воин соскочил наземь.
- Ai, kano melde!..
Эльф обхватил Келегорма, приподнимая с земли, и тут же вскрикнул радостно.
- Помогите мне, эдайн! Надо скорее стянуть ребра повязкой!
Диор досадливо глянул на отца, но все же принялся помогать снимать с Келегорма кольчугу.
Металл выдержал удар. Однако кольца глубоко вмялись в кожу и мускулы. Эльф принялся наматывать толстую тугую повязку.
- Благодарю вас, эдайн. Мой лорд останется жив. Подайте его мне на седло.
- Скотина этот Рондор, - произнес Берен, глядя вслед принявшему иноходью коню. - Одно доброе дело мог сделать - и не закончил.
Никто из ноготрим не сложил оружия. Бой закончился лишь с гибелью последнего ногродца. Нолдор и лайквенди собирали своих раненых и убитых.
Кажется, битва дорого стоила Феанорионам: кони их дружины стояли попарно, поддерживая носилки. Оссириандцы делали волокуши из срубленных гномами деревьев.
- Пора уходить, Берен, - устало сказал предводитель лесных стрелков. - Я не стану спорить с нолдор за добычу.
- Спорить не за что, Гилрос. Рондор проклял сокровища Дориата. Пусть Феанорионы заберут их себе...
Тут Берен вскочил: к дереву, под которым он устроился отдохнуть, приближались два всадника. Маэдрос, ехавший рядом с Маглором, был бледен до голубизны снятого молока, в седле просто сидел, не упираясь в стремена. На его правое предплечье была намотана веревка, охватывающая шею коня. На черноволосой голове Маглора ярко белела повязка.
- Приветствую тебя, Берен Барахирион, - произнес Маэдрос.
Маглор чуть кивнул и заметно поморщился.
- Вряд ли теперь сохранится даже прежняя холодная дружба между эльдар и Ногродом, - продолжал старший Феанорион. - И нам трудно будет остановить тех, кто захочет отомстить Оссирианду за погибших здесь. Лутиэн и тебе стоит вернуться в Дориат.
- Не вашими заботами мы жили мирно и счастливо долгие годы - проживем и еще столько же! - бросил Берен, не сводя глаз со всадников.
Маглор горько усмехнулся, Гилрос отвел взгляд.
- Ты все сказал нам, Берен Барахирион? - в золотых глазах Маэдроса появился опасный блеск.
- А что бы ты хотел услышать?.. Ах, да: поклон вам за помощь в деле моей мести за тестя, доблестные! Только сперва посмотрите туда!
На другом конце поляны появились широкие коротконогие фигуры. Но Феанорионы переглянулись спокойно. Гном в броне с золотой насечкой приблизился к ним.
- Что же, дело сделано?
- Да, достойный Скегг, - твердо произнес Маэдрос. - Кого выберешь противником в поединке?
- Никого. Рондор мне больше не король, - гном тронул свою черную бороду. - Скажите, Кулфин жив?
- Жив. Ранен.
- Ну, если жив, то хорошо. Должен я ему за Битву Пламени. Может, будет еще случай рассчитаться.
- Мы не можем дать тебе коней для раненых - сами увозим на носилках очень многих, - вступил в разговор Маглор.
- И не надо. Простою тут с цеховыми, пока все сами на ноги не поднимутся. Вот, мазей своих уступили бы.
- Возьми у целителей.
- Как вернешься домой, достойный Скегг? - спросил Маэдрос.
- Да теперь уж никак! - махнул рукой гном. - Соберу детей и подмастерьев и - за горы. Там для хорошего мастера найдется кузня.
Он задрал кольчужный подол и отстегнул длинный кинжал. Зеленоватые кожаные ножны были усеяны звездчатыми золотыми бляшками, а на пасах позванивали бубенцы величиной с яблочное зернышко.
- Вот, отдайте Охтанору и скажите: если тут припечет и с Гюмиром в чем не сойдется - есть еще один кхазад, что поделит с ним крышу, огонь и щит.
Оба Феанориона поклонились в ответ.
- Гилрос, - Скегг повернулся к предводителю лайквенди. - Вира за ваших теперь на мне, а платить нечем. Оружие можем починить, разве.
- Мы согласны, - ответил эльф.
Гном еще раз поклонился Феанорионам, шагнул было прочь и остановился.
- Барахирион! Был Рондор жаден без меры и языком работал что рашпилем. Но про тебя он чистую правду сказал! Хоть сейчас отвечу за его слова!
Рука Скегга легла на блестящую рукоять секиры.
- Он уже ответил мне на языке железа, - Берен указал на поле. - И его злой язык расстался с брюхом вместе с головой. С тобой мне спорить не о чем.
- Не видел я вашего поединка! - отрезал гном и прищурился. - Теперь жди в гости сына Рондора. А то и двух его дочерей. Старшая как раз на мечах здорова!
Скегг нарывался на драку, но присутствие Феанорионов и Гилроса его сдерживало.
- Мы доставим вам пищу для раненых. Прощай, достойный мастер.
Предводитель лайквенди кивнул Феанорионам и пошел к своим воинам, уже нагрузившим волокуши.
- Прощай, лучник, и держи мир с повелителями стали!.. Прощайте и вы, доблестные. Может, еще свидимся на поле общей славы.
Берен тоже пошел прочь от дерева, торопясь присоединиться к оссириандцам. И тут кони Феанорионов заступили ему дорогу. Адану показалось, что лорды видят Сильмарилл сквозь толстый подкольчужник.
- Взятое на ногродцах принадлежит Лутиэн, - холодно произнес Маэдрос. - Кроме одной вещи.
- Какой?
Берен отступал, ища взглядом сына.
- Ожерелье верни Артанис. Это все, что осталось ей от братьев. Сильмарилл пусть носит Лутиэн - до тех пор, пока не решит вернуть его тем, кому он принадлежит по праву.
- Сильмарилл?
- Думаешь: Моргот не знает дороги к Лантир-Ламмат? Или оркам далеко бежать туда от Эстолада? Или что леса Оссирианда - неприступная крепость? Не деревья хранят вас, а надежные мечи. И секиры дружины Гюмира. Но силой берут у врага. Лутиэн не враг нам. И ты не враг - пока не решил присвоить то, что тебе разрешено хранить. Теперь - иди!
Феанорионы рысью пустили коней прочь.
- Чего они хотели, отец? - Диор напряженно смотрел вслед всадникам.
- Как всегда: небо и землю, Анор и Итиль и власть над миром на закуску... Что поделывают лесные эльфы?
- Гилрос велел побросать все дориатское золото в реку, чтобы не осуществилось проклятие Рондора.
- Пусть делает, что хочет. Но я не верю, что слово жадюги и убийцы имеет силу. Пойдем.
Аскар пробил узкую протоку и быстро катил прозрачную воду по песчаному дну.
- Река, унеси все злое!
Неглубокая вода наполнилась светом. Песок стал быстро затягивать искусно выплетенное золото.
- А теперь верни все доброе!
Берен вытащил ожерелье Финрода, любуясь отсветами камней в падающих каплях.
- Когда мы покинем этот мир, Диор, Наугламир станет твоим - как наследство родителей. Обещай хранить его!
Диор принял в ладони сияющий сосуд Предначального света.
|
|