Кеменкири "Тень прошлого"

…

перед сном А. полусерьезно предложила мне "подумать о чем-нибудь светлом, например о Маэдросе и пленных" (эта фраза некоторым образом вытекала из предыдущего разговора). Привычка понимать слова буквально снова сделала со мной все то, что сделала…

Бой близился к завершению. Точнее, начинал приближаться: живых (и сопротивляющихся!) орков оставалось еще немало, но тем не менее любому взглянувшему на них было бы совершенно понятно - этот отряд уже никуда не пойдет и никому там не навредит.
Никуда… но ведь куда-то он между тем шел? Выяснить еще предстоит, но что-то сомнительно, чтобы его целью было "ограбить один торговый караван гномов, чью добычу они все равно через Осаду не пронесут"? - Если только эти гномы не несут с собой что-нибудь специальное… А помимо "куда" существует еще совершенно неизбежное "откуда", или, как мог бы не вполне правильно, но очень выразительно сказать кто-нибудь из тех же гномов - "через где"? Какая точка пояса Осады оказалась слабиной? …Ну и наконец, слабина слабиной, но тут уже давно не граница, так что чей угодно недосмотр не избавит от вопроса "как"…
Все это было ясно почти с самого начала - как было ясно, хотя и не произнесено, что планы меняются, то есть говоря еще проще - прахом, серым прахом идет поездка - на - юг - поохотиться - в кои веки, не стоило и затевать улизнуть, если сердце подсказывало - не выйдет… Но это лирика, это собственные ожидания, а вот вопросы требовали ответа, и потому, еще отдавая стремительно перестраивающемуся отряду дополнительные команды (основные для такой ситуации действия - исполнены и так), лорд коротко крикнул уже вслед передовым: "Если сумеете кого захватить…"

Маленькая битва оказалась успешной и с этой стороны, - те, кто разбирался с последними сопротивлявшимися, приволокли двоих.
Лорд недавно спешился и уже послал, как и многие, коня к ближайшему перелеску: боевые кони не пугаются орков, да и многих темных тварей - так же, но любить их больше от этого отнюдь не начинают…
"Добыча" оказалась… интересной. Захватить сумели двоих: один - орк довольно мелкий, да еще и изрядно помятый, шлем вон разбит, так что неизвестно, уцелело ли у него в голове хотя бы то, что он знал… но идет-то сам, - то есть его ведут, сам бы не пошел, но ноги сам переставляет… А вот второй будет поинтереснее. Даже не потому, что среднего орка, пожалуй, крупнее, но на нем и доспех будет как-то… поосновательнее обычного, следовательно - их командир. Но не только. Это ощущение, что проявилось как только он оказался рядом… Нет, не отвращение, не вонь - тяжесть, тьма, сила. Или ты нынче днем ошибаешься, или к нам пожаловал орочий майа…
Тогда, между прочим, сразу несколько яснее становится "как", и гораздо интереснее - "куда" и "зачем"…
Может быть, и не все из стоявших рядом воинов так четко почувствовали причину ощущения, но то, что крупный - опаснее, было ясно и так: при мелком орке так и остались два воина, что привели его, большего же теперь окружали четверо, а еще двое маячили позади.
Лорд смотрел на них. Спокойно? Наверное, нет? Отстраненно? Скорее, так - пытаясь отстраниться от всего, кроме необходимой цели - узнать. Когда он заговорил, даже слова знакомого синдарина казались слишком резкими и чужими:
- Откуда вы шли? Где вы шли? Куда и зачем?
А затем он повторил их на другом языке. Его знали не все из стоящих вокруг, но даже ощущения от немногих слов не внушало желание поучиться - если только не случится крайней необходимости - вот такой, как сейчас. Лорд внимательно изучил каждого из них - очень пристальным взглядом. Мелкий орк сник, но пока только попытался съежиться и негромко взвыть, а вот больший даже чуть сильнее напрягся - как и те, кто держал его, - но нет, вырываться он не собирался, а только выплюнул какую-то фразу - можно бы сказать, похожую на ругательство, кабы на них не были похожи, все слова того языка. Один из помощников командира дружины, чуть наклонив голову, тихо произнес что-то вроде вопросительного "Хм?" - он не понимал.
Лорд обернулся к нему и ответил:
- Он говорит "Ты не узнаешь!".
И тотчас же, поворачиваясь обратно к оркам, лорд изменился. Как и всегда, вроде бы не переменилось почти ничего, но… Что бы это ни было - крайняя твердость, жесткость, сосредоточение на цели? Все это и что-то иное. Легче всего увидеть - тем, кто умеет - этот легкий контур пламени вокруг. Сейчас середина солнечного дня, и все-таки… У глаз, во взгляде, это сияние было видно, наверное, почти всем из стоящих рядом.
…Уж оркам-то оно точно было видно - или кто их знает, чем именно им является такое?
Он начал медленно повторять уже один раз заданные вопросы: - Откуда… где вы шли…
Мелкий орк снова попытался заскулить, а потом тем же тонким голосом начал говорить - как ни странно на ломаном синдарине:
- Мы горы… мы пере..проход… там… - и даже, кажется, попытался махнуть рукой, не заметив, что за руки-то держат…
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Больший орк с невероятной силой дернулся, согнувшись, откуда-то (да не иначе как из сапога!) выхватил какое-то короткое лезвие, - да ведь был же связан, да ведь обыскивали вроде бы!...
Двое успели заслонить щитами лорда, еще несколько - кинуться к орку, но метил он явно не туда, и задуманное было - одним молниеносным ударом - уже совершено - лезвие вонзилось в мелкого орка, и метко - он уже окончательно и бесповоротно замолк, умерев мгновенно. (Вряд ли его командир проявил милосердие - скорее, позаботился о том, чтобы не было утечки ценных сведений, уж поверьте мне).
Теперь единственного живого орка держали все, для кого только хватило места приблизиться. А лорд, раздвинув щиты, стоял и смотрел на него, молча - можно не видеть это пламя, но оно оглушительно выло у любого в ушах; можно было бы подумать, что он улыбается, если бы эти обнаженные верхние зубы не были так похожи на яростный оскал… Орка наполовину пригнули к земле, и он приподняв, насколько давали, голову, уже начал снова цедить свои слова по второму разу - кажется: "Ты… не…" - и вдруг резко, как будто и сам не собирался секунду назад, обвис на руках у держащих - да так, что половину из них (не поймешь, чем) резко отбросило назад.
…Нет, не его движением - он был уже мертв.
И немедленно желание деться куда-нибудь отсюда посетило уже каждого (и несколько стоявших ближе коней с тревожным ржанием шарахнулись в сторону): воздух наполнила резкая и густая вонь. Как будто орк - или оба, или все, что тут есть, - взяли и разложились мгновенно. Тут даже оглянешься невольно - да нет, и эти лежат, как были, - и остальные поблизости тоже… Но прежде, чем кто-нибудь успел что-то предпринять, снова неожиданно и ниоткуда - середина ясного солнечного дня, - налетел резкий порыв ветра, - такой, что вонь не то, что исчезла, она перестала быть здесь. Остались замешательство, тревога, мысль, что цель и путь так и остались неизвестны, ну что же, что можем, выясним сами…
Лорд резко отвернулся от орков - как будто они окончательно опротивели ему только сейчас (и он снова был прежним, не тем, который смотрел на них). И произнес - негромко, но отчетливо:
- А он - узнал…
И прежде, чем кто-нибудь успел спросить, о чем же именно речь (орочий майа узнал о некоторых землях Белерианда и теперь поведает о них Морготу, даже вернувшись бесплотным духом?), сзади и немного снизу послышался низкий голос:
- Что же, господин, значит, и созданиям врага не чужда некоторая… доблесть? Я имею в виду - оскорбить врага и уйти? Я удивлен, буду честен… Все развернулись, и Маэдрос первым почтительно склонился перед гномом; прочие повторили вслед за ним. Отвечал он несколько громче предыдущей фразы, но все еще так, будто размышлял сам с собой:
- Думаю, господин гном, здесь было… нет, не доблесть, скорее - подчинение, окончательное и полное - тому, кто их послал…
И мгновенно переменив тон на более четкий и громкий, продолжил:
- Думаю, у нас будет еще время поговорить о подобном, господин гном. Я думаю, что нам стоит сейчас разойтись и проверить каждому ущерб и нужды своего отряда - и встретиться после. Да, и если это возможно сразу - я прошу нескольких гномов помочь нам разобраться с телами орков…
- Без сомнения, господин! Между прочим, в нашем караване - и только благодаря вам он остался цел!.. почти… в нашем караване есть прекрасное горное масло, оно замечательно горит, - и если тебе, между прочим, оно зачем-нибудь понадобится впредь…
Маэдрос качнул головой:
- Сейчас - только для орков.
- На орков - даром, всегда даром! - энергично ответил гном, наверняка думая, что не продешевил.
- Да, и еще… Прости, что вникаю в твои и ваши дела, но нам важно знать: не вез ли именно ваш караван что-то особенное? Что могло бы быть важно для… - он кивнул в сторону севера.
Гном подбоченился:
- Все, что мы везем, особенно только тем, что на совесть сработано, и об этом я могу сказать - "особенно, как и всегда". Оружие, орудия, богатства гор - для тех, кто пожелает. Впрочем… думаю, есть, только вряд ли это дело стоило бы отряда орков, хотя Север не обрадуется, когда увидит это, но даже если бы там уже знали - нет, не думаю… - Кажется, гном усмехнулся в бороду. - А вот ты, господин мой - думаю, ты скоро увидишь, ты достоин этого… Я прикажу принести тебе, когда ты будешь свободен, - и гном, коротко закончив речь, развернулся и направился к своим.
Эльфам Химринга тоже нашлось чем заняться после боя…

Ближе к вечеру Маэдрос, сидя на пригорке, принял в дар то таинственное нечто, на которое намекал глава каравана. Он также присутствовал, сказав витиеватую речь - а вот вручал шлем, украшенный изображением невиданной золотистой твари, более молодой (судя по бороде) гном, - впрочем, был он при том в одеждах, говоривших о немалой знатности среди его народа…
Вряд ли лорда Маэдроса - особенно при первом взгляде - очень обрадовал вид Ангбандского Змея, того самого, о похождениях (поползновениях?) которого он не так уж давно сам расспросил Финдекано, и рисунок его сам же показал потом нескольким из пришедших на Химринг гномов… Впрочем, он быстро овладел собой, и речь о "силе и ярости змея Ангбанда, что померкнет перед силой и яростью самого опасного из его противников" выслушал уже вполне благосклонно - а ответил и вовсе достаточно учтиво и даже несколько витиевато. Вот разве что с передачей дара вышла некоторая заминка: гном протянул ему шлем, лорд прикинул на взгляд и протянул руку, чтобы взять за шип верхушки, - но даже не сомкнув до конца пальцы, отвел руку, и качнув головой, указал на траву рядом с собой. Гном, впрочем, понимающе кивнул и поставил шлем.
…Сколько он весил, стоявшие вокруг воины смогли оценить немного позже, когда гномы снова отправились к своим соплеменникам. Как немного позже, все еще со странным выражением лица, Маэдрос взглянул на шлем, поднимаясь с земли, а потом отвернулся и бросил взгляд в ту сторону, где сожгли орков. Словно собирался что-то разглядеть. Или даже разглядел, потому что снова внятно проговорил сквозь зубы:
- Узнал…

Это было - не здесь и не сейчас. Это ничем не поможет "сейчас" и "завтра". Но оно просто не может уйти до конца, ты давно это знаешь. Нет, не уходит, и в который раз возвращает душу совсем к иным "как" и "зачем"…

27.01.2008

Текстологические примечания

1. "Часто надевал этот шлем в битву Хадор, а после него - Галдор, и радовалось сердце воинов Хитлума, когда они видели Золотого Дракона на поле боя, и кричали они:
- Дракон Дор-ломина достойней золотого змея Ангбанда!
Но шлем тот был создан не для людей, а для Азагхала, владыки Белегоста, убитого Глаурунгом в Год Скорби. Азагхал отдал его Маэдросу, в благодарность за то, что тот спас его жизнь и имущество, когда Азагхал попал в оркскую засаду на Гномьей дороге в восточном Белерианде."
"Нарн и Хин Хурин" ("Неоконченные предания")

2. "Но валинорские эльфы утверждали, что некоторые из них воспринимали валар, не облаченных в плоть и не принявших зримого обличья, как свет (различных оттенков), нестерпимый для глаз, в то время как невоплощенные майар обычно были невидимы, но их присутствие угадывалось по благоуханию.
(*)
(*)Это относилось лишь к непадшим. Мелькор, как говорят, был невидим, но он распространял вокруг себя великий ужас и тьму, в которой меркло и утрачивало яркость и свет все вокруг - только так и угадывалось его присутствие. От майяр, совращенных им, исходило зловоние. Поэтому ни он сам, ни падшие майяр никогда не приближались ни к кому из эльдар, кого они желали в чем-нибудь убедить либо обмануть, иначе как облачившись в фанар. Так они все еще могли при желании казаться прекрасными эльфийскому взору - вплоть до великого предательства Мелькора и уничтожения Деревьев. После этого Мелькор (Моргот) и его слуги воспринимались как зло и явные враги." "Words, Phrases and Passages" J.R.R.Tolkien // "Parma Eldalamberon" No.17 С.175. Перевод - eriol_mithlas

Сайт управляется системой uCoz