Незадолго по падения сирионских Гаваней.
Услышав знакомые звонкие голоса, Келебримбор осторожно приоткрыл ставни и
посмотрел на двух удивительно похожих мальчишек. Близнецы увлеченно обсуждали
герб, нарисованный у входа в скромное жилище Куруфинвиона.
- На дедушкин похож, - уверенно заявил один из близнецов, повыше.- Тут цветочек
в середине, а у дедушки лепесточки, - возразил ему брат, сверяясь с толстой
книгой.- Не велика разница, - продолжал гнуть свою линию Элрос.
На взгляд Келебримбора, мальчишки сильно вытянулись за время, прошедшее с
последней встречи. Меховые куртки свободно болтались на тонких фигурках, из
рукавов жалобно выглядывали худые запястья.Вокруг цыплячьи шеек были в три слоя
намотаны плотные шарфы.
Хозяин дома распахнул окно и строго вопросил:
- Могу я узнать, какая нужда привела сюда таких важных господ в столь ранний
утренний час?
Элронд виновато посмотрел на Келебримбора:
- Мы разбудили тебя?
- Мы сейчас геральдику изучаем. Наставник велел нам проверить, у кого какой
герб, - четко ответил на заданный вопрос Элрос.
- К тебе первому пришли! - поспешно добавил Элронд.
- Если бы не задание Пенголода, то не появлялись бы еще пару месяцев? - с горечью
спросил Келебримбор.
- Мы болели, и нас мама не пускала! - на этот раз близнецы ответили
одновременно.
С мамой все было ясно, а вот известие о затяжной хвори близнецов напугало
куруфинвиона не на шутку. Близнецы родились крошечными, и в доме правителя
Сирионских Гаваней на несколько недель воцарилось тревожное ожидание. Но все
обошлось, и меньше чем через год сыновья Ардамирэ, цепляясь друг за дружку, уже
неловко топали по каменным полам. От их дружного рева у окружающих закладывало
уши, когда они валились одновременно с ног.
Мастер, как был, в одной рубахе и босой, перемахнул через подоконник. Сгреб
непосед в охапку и поспешно втащил в дом, позабыв обиду.
- Такой холод, а вы нараспашку шляетесь!
- Пенголод говорит, что «надо закаляться»! - Элросу хорошо удалась интонация
известного зануды.
- То-то он в лисьей шубе разгуливает! - проворчал Куруфинвион.
Он усадил близнецов на широкие табуреты поближе к очагу и подбросил дров в
огонь.
- Уф, жарко! - Элрос скинул куртку на пол, но под укоризненным взглядом брата
подобрал и повесил на крючок.
Элронд продолжал чинно сидеть в верхней одежде, сложив руки на коленях. Элрос
по-хозяйски прошелся вдоль рабочего стола. Стянув пару листов бумаги и угольные
карандаши, вернулся к брату.
- Садись и ты! - великодушно предложил мальчик хозяину, похлопав рукой по
свободной табуретке.
Келебримбор, посмеиваясь, принял приглашение.
- Рассказывай! - приказал Элрос, пристроив бумагу на коленях и уверенно рисуя
ромб.Геометрическая фигура вышла кривоватой. Юный художник, не смущаясь, вписал
в нее круг и, высунув кончик языка, начал выводить "цветочек".
- Что ты хочешь услышать? - не ожидая подвоха, осведомился Куруфинвион.
- Откуда такой герб, почему…- звезда Феанора обросла лишними лучами и смахивала
на ежа, свернувшегося клубком. Элронд, вытянув шею, наблюдал за художествами
брата. Услышав имя Феанора, Элрос проткнул бумагу, поцарапав колено сквозь штаны
остро заточенным стерженьком. Элронд смотрел на Келебримбора широко раскрытыми
глазами. Внезапно мальчишки вскочили и, позабыв куртку Элроса, выскочили за
дверь. Келебримбор даже не предпринял попытки их догнать - дети Ардамирэ знали
подворотни и закоулки города лучше любого взрослого. Порванный рисунок
несколько дней валялся на полу - мастер старательно обходил его, не
притрагиваясь. Потом он обнаружил его среди набросков, куда Морион положил его,
не задавая лишних вопросов.
Они вернулись через неделю. Настороженные, виноватые, изо всех сил делающие вид,
что ничего особенного не произошло. Съежившись под хмурым взглядом мастера,
Элрос, пряча глаза, пробормотал:
- Я куртку тут оставил.
- На крючке висит, - ледяным тоном ответил Куруфинвион.
Мальчик сдернул куртку, да так, что капюшон оторвался напрочь. Келебримбор хотел
было высказаться по поводу молодых талантов, но у сына Ардамирэ было такое
жалобное лицо, что мастер молча достал из шкатулки нитку с иголкой и, присев на
свой любимый табурет, принялся приводить несчастную куртку в порядок. Мальчишки
оживились, встали с двух сторон от нолдо, и Элронд даже осмелился положить
Келебримбору голову на плечо. Куруфинвион растаял окончательно, но виду не
подал. Все было отлично, пока неугомонный Элрос не решил уточнить:
- Почему ты считаешь себя феанорингом? Ты совсем не похож на верных Феанора.
- Ты их много видел?
- Нет, но нам мама рассказывала.
Келебримбор примерно представлял, как Эльвинг описывала убийц своих родителей.
- Маэдрос Жестокий, Карантир Мрачный, Келегорм Коварный … - принялся перечислять
Элронд эпитеты, которые более подходили Саурону, нежели благородным эльфийским
князьям.
- Еще Амрод и Амрос, - подсказал Келебримбор.
- Рыжие, - подумав, ответил Элрос.
- А Маглор?
- Песнопевец! - бодро выпалил Элронд твердо заученный урок.
- Куруфин?
- Хитроумный!
- Это мой отец, - Келебримбор перекусил нитку и завязал узелок.
Мальчишки поспешно отодвинулись от своего старшего друга.
- Они разорители Дориата, - хмуро сказал сын Эльвинг.
- Да, так оно и есть. - подтвердил сын Куруфина.
Они опять ушли не попрощавшись. Пропали на месяц. Келебримбор ждал их, терзаясь
сомнениями, и не выдержал первым, хотя Морион и пытался отговорить его. Друг
оказался прав, как всегда. Правительница встретила Келебримбора вежливо, но
холодно. Мальчиков он нашел во внутреннем дворике. При виде нолдо Элрос с
независимым видом отослал мячик в дальние заросли и тут же полез вынимать, а
Элронд так и застыл с отведенной для удара ногой. Келебримбор присел рядом с
мальчиком на корточки.
- Я соскучился. Вы готовы меня выслушать? Да, я внук Феанора и сын Куруфина,
племянник аж шести феанариони, но я очень привязан к вам. И я обещал вашему отцу
за вами присматривать.
Элронд аккуратно поставил ногу на песок.
- У нас есть мама. Она за нами хорошо присматривает. Тебе я не очень-то доверяю
- вы, феаноринги, злые.
- Недобрые вы, - подтвердил Элрос, пробираясь к мячу меж засохших стеблей
высокого чертополоха.
Келебримбору очень хотелось обнять этих суровых малышей. Меньше всего они
походили на синеглазого белолицего Эарендиля. Темноволосые, уже загоревшие под
скупым зимним солнцем, с яркими серыми глазами - они сильно напоминали
Келебримбору Берена, и все же в них сильно чувствовалась кровь древних
эльфийских королей. Элрос, сильно поцарапавшись в колючках, стоял с гордым
видом, отвергнув платок Келебримбора, не желая смыть кровь с руки и лба.
- Я бы хотел рассказать вам про Маэдроса Высокого, Маглора Златокователя,
Карантира Упрямого, Келегорма Вспыльчивого, Куруфина Искусного и двух рыжих
близнецов…
***
Более всего мальчиков захватил рассказ о спасении Маэдроса. Во-первых,
выяснилось, почему у Высокого одна рука. Во-вторых, эту руку отпилил не кто
иной, как родной брат прадедушки Тургона. История становилась семейным делом.
Близнецы засыпали Келебримбора вопросами:
- Зачем Фингон захватил с собой арфу? Куда она потом делась? Почему орел раньше
за Маэдросом не прилетел, когда его только приковывали?
Маглора близнецы воспринимали как бледную тень Маэдроса, беспрекословно
следующего за своим лордом. Воин и песнопевец - все понятно.
- Но как он мог оставить брата в плену у Моргота? Он же не знал, что Фингон
придет, - сведя брови, хмуро спросил Элронд.
Возможно ли описать малышам отчаяние, охвативших феанориони, потерявших одного
за другим отца и старшего брата? Маглор, осунувшийся и почерневший от горя и
тяжких дум, остановил рвавшихся в Ангбанд младших братьев. Особенно трудно
пришлось с Келегормом. Талантливый военачальник и прекрасный оратор, Охотник
зажег сердца многих, и укротить его стоило Маглору последних сил. Второй сын
Феанора с трудом, но убедил феанорингов не поддаваться на провокацию Моргота и
слег с лихорадкой. Сразу все оказались при деле. Келегорм с Хуаном искали
необходимые Эльнарвэ травы. Снадобья, заготовленные в Амане, очень быстро
подходили к концу. Амбаруссат разведывали подходы к Ангбанду. Хозяйственный
Карантир заботился о всех бытовых мелочах, о которых его братья, как истинно
великие стратеги, понятия не имели. Куруфин, с общего молчаливого согласия,
занял место старшего. Келебримбор оставался при нем на посылках. Ненормальная, в
тени Ангбанда, но жизнь налаживалась. Копили силы. Имя Маэдроса предпочитали не
упоминать. Маглор пришел в себя, но ему не пришло в голову взять арфу и в
одиночку отправиться в Ангбанд.
Пока Келебримбор подбирал подходящие слова для дополнительных разъяснений,
мальчишки обратились к наставнику. Кому нажаловался Пенголод, догадаться труда
не составляло. Супруга Эарендиля прислала исключительно вежливое письмо, в
котором уведомляла сына Куруфина, что она не против занятий по рисованию, лепке
и ювелирному делу. Но учитель истории у мальчиков уже имеется.
|
|